ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: День и ночь
Гатри – уже разменял пятый десяток, коренастый крепыш, следит за собой, носит обтягивающую одежду, голубые джинсы, спортивную обувь.
Рут – ей под сорок, высокая, красивые лицо, фигура и особенно голос; волосы длинные до плеч.
Алистер – светловолосый мальчик восьми лет, ученик начальной английской школы.
Вагнеру, как и Гатри, за сорок, он носит костюм и галстук, это мужчина крупный, но не толстый, он австралиец, и акцент его заметен.
Милн – молодой человек двадцати двух – двадцати трех лет, привлекательный какой-то мальчишеской красотой, одет небрежно.
Карсон – муж Рут, несколько старше ее, хорошо сохранился; одевается небрежно, но со вкусом.
Магиба – президент страны; ему пятьдесят лет, он черный африканец, получивший британское образование, говорит мягко, но стелет жестко; одет в свежевыстиранный камуфляж армейского образца.
Фрэнсис, слуга и шофер Карсона, – молодой черный африканец лет двадцати пяти, носит черные брюки и чистую белую рубашку с короткими рукавами.
Особое замечание по поводу Рут
Время от времени зритель слышит мысли Рут. В тексте пьесы не указывается, каким образом достигается этот эффект (возможно, в идеале, никакие указания технического характера в пьесах вообще не нужны). Когда мысли Рут слышны, она обозначается как «Рут» (в кавычках) и рассматривается как отдельный персонаж. Именно «Рут» может перебивать реплики Рут.
Этот принцип в общих чертах можно применить и к первой картине второго действия, где ситуация несколько отличается.
Пустая сцена, представляющая открытый воздух, и декорации гостиной сменяют друг друга или присутствуют одновременно, занимая в различных ситуациях большую или меньшую часть сценического пространства. Это означает, что декорации гостиной должны быть подвижными. Попытаемся осторожно выдвинуть несколько догматических утверждений. Пьеса начинается на пустой сцене (возможно, с африканским пейзажем вдали, нарисованным на горизонте). Гостиная при первом появлении занимает половину сцены, другая же часть сцены становится садом. К моменту появления Алистера гостиная занимает уже почти все пространство, вытесняя сад куда-то в угол. К концу первого действия соотношение между садом и гостиной становится обратным. Второе действие начинается в гостиной, занимающей всю сцену (любым образом), с единственным условием: прилегающая комната – рабочий кабинет, в котором находится телекс, – должна хорошо просматриваться. Мы видим кабинет и находящийся в нем телекс, только когда двери открыты, поскольку иногда они закрываются. При первом появлении гостиной двери открыты, и видно, как телекс работает и из него ползет лента. После появления Алистера внутренность кабинета может быть и не видна, но затем, в начале второго действия, снова необходимо, чтобы был виден аппарат и сидящий за ним человек. Желательно, чтобы телекс был в рабочем состоянии и включался тогда, когда этого требует действие.
Все события разворачиваются в воображаемой африканской стране, бывшей британской колонии. Гостиная, в которой происходит часть действия, находится в большом и богатом доме. Меблировка – европейская, с налетом местного стиля, комната выглядит уютной и обжитой. Обязательно наличие телефона, мраморного столика с бутылками и стаканами и большой софы. Веранда, расположенная на просцениуме, тоже меблирована; присутствуют, в частности, журнальный столик и пара кресел. В саду следует поместить хотя бы одно плетеное садовое кресло. В комнате за столиком должно свободно рассаживаться пять человек. Желательно, чтобы действующие лица появлялись откуда-нибудь сверху, тогда декорации гостиной не помешают нам видеть входящих актеров. Действующие лица могут появляться из дверей, желательно двойных, которые ведут в остальные помещения дома, или же из кулис.
Действие, следующее за прологом, начинается перед самым закатом солнца, последние лучи которого освещают сад; вскоре вслед за этим опускаются сумерки, и к моменту второго появления Рут становится совсем темно.
Пустая открытая сцена, из-за кулис, возможно, торчит пара-другая ветвей. Вдалеке виден пейзаж, но это необязательно. Горизонт должен быть ярким и красочным. Солнце почти зашло, и небо стремительно темнеет.
Вдали слышен шум вертолета. К тому времени, когда вертолет пролетает «над головой», совсем темнеет и сцену освещает лунный свет.
Источник
Опять Левитанский. Читаю и делюсь. И летишь под эт
Утро — вечер, утро — вечер, день и ночь.
Стрелки, цифры, циферблаты — сутки прочь.
Гири, маятники, цепи, медный гуд.
Все торопятся куда-то, все бегут.
На ходу махнуть рукою, крикнуть «будь!»,
Съесть сосиску на ходу и снова в путь.
Сдать багаж, и в самолет, и в облака.
— Как там наши? — как там ваши? — ну, пока!
Гири, цепи, шестеренки, медный звон.
Телеграмма — вместо писем — телефон,
телефонные кабины — о стекло
стук монеты — ваше время истекло!
Нету времени присесть, поговорить,
покалякать, покумекать, покурить.
Нету времени друг друга пожалеть,
от несчастья от чужого ошалеть.
Даже выслушать друг друга — на бегу —
нету времени — приедешь? — не могу!
На автобус, на троллейбус, в этот гон,
в эту гонку, в переполненный вагон,
то в обгон, а то вдогонку — на ходу —
в эту давку, суматоху, чехарду,
в автогонку, в мотогонку, в нету мест,
в не толкайтесь, переулками, в объезд,
и в затор у светофора — как в тупик.
Что за время? Наше время, время пик.
Только выхлопы бензина, дым и чад.
Только маятники медные стучат.
Только стрелки сумашедшие бегут.
Стрелки, цифры, циферблаты, медный гуд.
Словно мир этот бессонный городской
стал огромной часовою мастерской,
часовою мастерскою, где со стен —
циферблаты всех фасонов и систем,
где безумные живут часовщики.
Спать ложишься — ходят стрелки у щеки.
Стрелки, цифры, циферблаты, медный зов.
Засыпаешь под тиктаканье часов.
И летишь под этим небом грозовым —
как на бомбе с механизмом часовым.
Источник
Читающий же день и ночь
Гончарова Галина Дмитриевна
Участок. День и ночь
Глава 1. Практика
Бывает ли вам страшно?
До истерики, до сведенных судорогой ног, до желания удрать в ближайшие кустики и уподобиться соседской собачке?
Вот Ирине — было.
Именно здесь и сейчас.
Чего она так нервничала?
Женщина смотрела на самую обычную пятиэтажку, и не могла тронуться с места. А ничего.
Держись, Иришка — и вперед!
Три ступеньки, серые, старые.
Министерство внутренних дел Российской Федерации
ГУ МВД России по Рязанской области
УВД по г. Кораблику
ОПОРНЫЙ ПУНКТ ПОЛИЦИИ № 4.[1]
Адрес, время работы, дни приема, телефон…
Да, ей именно сюда.
И — нет, у нее не пропала собака или кошка, у нее нет мужа-алкаша, нет жалобы, она просто идет на стажировку.
И чего ее так трясет?
Ответа Иришка и сама не знала…
Женщина легко дотронулась до ручки, нажала ее вниз.
Дверь легко поддается, и Ирина оказывается в маленьком коридоре.
Стенды с информацией. Несколько дверей. На одной из них табличка.
"Старший участковый отдела полиции по Свирскому району г. Кораблика майор полиции Рягузов Евгений Борисович"
Имя и фамилия Иришке отлично известны, без всяких табличек. Рягузов. Евгений Борисович. К нему-то ей и надо. Стучит в дверь, сначала осторожно, потом чуть посильнее.
Ну, извините. Полвосьмого утра ему бы быть довольным? Но сам распорядился, вот Ирина и явилась. А так бы и до двенадцати подушку придавить не постеснялась, после учебки-то!
Мужчина лет сорока пяти смотрит на Ирину таким усталым взглядом, что женщине стыдно за себя становится. Человек явно не спал всю ночь, белки глаз красные, мешки под глазами, а перегара нет. Это не алкоголь, видно, работа была.
Седые волосы, некогда русые, а теперь невразумительного цвета, бульдожьи брыли, крупная фигура с некогда могучими мышцами, теперь основательно заплывшими жирком, мятая (что уж там) форма.
Ирине стало его по-человечески жалко.
Кажется, ее приняли за очередного заявителя, а человеку и так плохо.
— Разрешите доложить, стажер, лейтенант полиции Алексеева Ирина Петровна прибыла для прохождения службы!
Оценивающий взгляд проходится по Ирине. Женщина стоит спокойно, хотя чего ей это внешнее спокойствие стоит…
Она и так отлично знает, что видит начальник.
Вычищенную, отглаженную, накрахмаленную рубашку с погонами младшего лейтенанта, удобные туфли на каблуке-пятерке, уложенные волосок к волоску рыжеватые пряди.
Конопушки на носу это подтверждают достаточно красноречиво. Да, рыжая. А если приглядеться — то еще и кудрявая. Ничего, тугой хвост и челка отлично решают эту проблему.
Овал лица — сердечком, глаза большие, серые, нос обычный, деревенский, никакой аристократии там не отмечалось, губы тоже вполне средние.
При нынешнем уровне косметологии можно и из коровы — королеву сделать, были б деньги на тюнинг. Но у Ирины на лице даже тонального крема нет.
По уважительной причине.
Вечно она забывается, потрет то глаза, то губы, то щеку… вот и получается боевая раскраска племени Команчей. На работе это ни к чему. Можно, конечно, и дамы этим вовсю пользуются, но… потом, когда она освоится и нервничать не будет.
Взгляд идет сверху вниз.
Да, выпуклости там есть. Равно как и вогнутости, все в нужных местах. Хотя и не очень выразительное.
Опять-таки, не благодаря диетам и гимнастикам.
Просто — общага, стипендия и тренировки. Поневоле не отъешься.
Средний рост, средние ноги, Ирина все сделала, чтобы быть обычной. Усредненной. Как все.
Начальник смотрит без особого одобрения, но и без порицания. Видимо, худшего ожидал.
— Значит, на стажировку.
— Ладно, присаживайся. Можешь меня звать по имени-отчеству, или майором.
— Спасибо, Евгений Борисович.
Стул был специально, что ли, предназначен для посетителей? Чтобы не задерживались?
Под чью попу его проектировали, неизвестно, но все выпуклости и вогнутости приходились решительно не туда. Еще и чулки порвать можно.
Да, единственное, что Ирина себе позволила, это чулки, а не колготки. И вот не надо тут про эротику. Никто не задумывался, что чулки намного практичнее?
Когда ты рвешь колготки, ты выбрасываешь сразу все.
Когда ты рвешь чулки, ты можешь выкинуть один чулок из пары. А второй-то у тебя останется.
А вы знаете, сколько сейчас колготки стоят? Экономия!
А то он сам не знает?
Как становятся участковыми? Нельзя сказать, что это быстрый и легкий процесс. Вот создается у народа впечатление, что чуть ли не с улицы, пришел, написал заявление, выдали оружие — и крутись, как хочешь.
Не-ет, стать в наше время участковым не так-то легко и просто.
Для начала нужно образование. Юридическое, высшее.
У Ирины, так уж получилось, оно было. Повезло.
Потом надо написать заявление. И не просто так. Нужны рекомендации от сотрудников полиции, не меньше двух человек. Как Ирина пыталась их получить, это отдельная история. Одну-то ей дали сразу, а вот за второй побегать пришлось, да…
Около года идут проверки-согласования-рассмотрения.
Военкомат? Пусть только для мужчин, но есть ведь такое, из песни слова не выкинешь!
Все это только малая часть от нужного. Поверьте, к концу медкомиссий вы навсегда возненавидите всех врачей мира скопом и каждого по отдельности. Чтоб не обидно было.
Чего только одни психологи стоят!
Это они в блогах — добрые, а на работе — звери. Хуже крокодилов.
Не тот, который Полиграфович а тот, который детектор лжи? А ведь на нем реально тестируют. И чего они там понапишут…
Ирина-то личное дело свое точно не увидит. Не в ближайшие годы.
А когда все пройдено, начинается учебка. Фактически, казарма, где тебя учат всему, что может понадобиться. В том числе и обращению с оружием, и бумажки заполнять, и спецсредства — наручники, дубинки, светошумовые и газовые гранаты, химловушки, средства индивидуальной защиты — бронежилет, противогаз, каска, и…
Всего не перечислишь.
И лишь потом тебя допускают на стажировку.
Вот и сидит Ирина сейчас пред светлыми (красный — не темный) начальственными очами. Сидит, глядит…
Стажер пока еще зверюшка бессловесная. Скажет начальство прыгать и тявкать, ей останется только высоту и громкость уточнять. Хорошо хоть минимальный оклад платят, на овсянку хватит. И койку в общаге дали.
— Ладно, давай я тебя прикреплю, наверное, к Ивану Петровичу. Пусть возится.
Ирина с готовностью поднялась со стула.
— Только учти, коллектив у нас молодой, вздумаешь хвостом крутить, ничего хорошего не получится.
Ирина молча кивнула.
А что тут скажешь?
Что мужчины ей в ближайшие лет десять точно не нужны?
Начальник поглядел с сомнением, но добавлять ничего не стал и потянулся к селектору, обдав Ирину запахом ядреного мужского пота.
— Иван Петрович, зайди ко мне.
Через пару минут на пороге кабинета появился мужчина оет сорока, подтянутый, прямой, как палка, с полностью седой головой, яркими голубыми глазами и улыбкой дурачка и шутника.
Рязанская область взята автором потому что нравится, название города придумано произвольно, просьба аналогий не проводить. Прим. авт.
Источник
Дебора Тернер — Днем и ночью
Едва познакомившись, Морин и Алан ощутили влечение друг к другу. Но он поверил слухам, что она — хищница, охотница на богатых мужчин, и теперь считает нужным ее презирать. Морин же думает, что любит другого, а внезапно вспыхнувшее чувство к этому язвительному мужчине — лишь мимолетный каприз. Тем временем их страсть разгорается ярко и неудержимо… Смогут ли два влюбленных упрямца сохранить это Божественное Пламя и сделать его негасимым?
Днем и ночью — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Закрыв дорожную сумку, Морин выпрямилась и огляделась. Какой же пустой и голой стала ее комната! Как, впрочем, и вся квартира. Без вещей, без картин… Морин прикусила губу, стараясь не думать о главном. Но не думать об этом было невозможно.
После того, как полгода назад умер отец, неожиданно выяснилось, что у него, популярного художника, богатого человека, привыкшего жить на широкую ногу, осталась куча долгов. На их погашение ушли все семейные сбережения. Потом пришлось продать отцовскую мастерскую вместе со всеми картинами. Только так Морин удалось расплатиться с кредиторами.
Оставаться в Дублине после этого показалось ей вдруг бессмысленным. Она свои картинки может рисовать где угодно, — они одинаково не будут пользоваться спросом в любом конце страны. Раньше вопрос ее популярности как художницы не стоял. Отец практически содержал Морин на свои средства, а она могла заниматься чем угодно, не беспокоясь о такой мелочи, как деньги.
Но теперь приходилось задуматься о том, как жить дальше и как элементарно прокормить себя. Когда-то она с отличием окончила секретарские курсы. Об этом надо будет серьезно подумать. Но сначала… сначала она должна отдохнуть от всего, прийти в себя, набраться сил. И есть только одно место на Земле, где она сможет это сделать.
Она уедет в Кормак-Холл, где ей всегда рады. Морин сможет жить там, сколько захочет. Возможно даже, устроится секретаршей в какой-нибудь конторе в Рингсенде, а в свободное время будет рисовать свои картинки. И видеться с Доном. Ведь он вернулся, вернулся в Рингсенд. Она тоже вернется. И, может быть, на этот раз ей повезет.
Всю свою жизнь, сколько себя помнила, Морин каждое лето ездила на каникулы к родственникам матери. Мать Морин не знала, та умерла, когда девочке едва исполнился год. Отец так и не женился снова. Они жили вдвоем с Морин в огромной дублинской квартире и не нуждались ни в ком.
Но каждую весну девочка начинала мечтать о том, как поедет за город. Там, неподалеку от крошечного городка Рингсенда, среди зеленых холмов пряталось старинное поместье — Кормак-Холл. Там родилась когда-то ее мама, а сейчас жила мамина сестра, тетя Пегги, со своим мужем дядей Брайаном и дочкой Келли.
Большой, сложенный из крупного серого камня дом, сверху весь увитый плющом, снизу — покрытый мягким, зеленым мхом. А вокруг — заросший сад, в котором так здорово было играть с Келли и мальчишками из Рингсенда, Доном и Тоби.
В их компании Морин была самая младшая. Она обожала Келли и подражала ей во всем. Когда сестре стал нравиться Дон, Морин тоже тут же влюбилась в него — за компанию. А Дону было все равно. Он ко всем относился одинаково ровно и доброжелательно.
Годы шли, и Морин сама не заметила, как влюбилась в Дона по-настоящему. Она жила в Лондоне, училась, потом рисовала, но все так же, весь год с нетерпением ждала лета, чтобы поехать в Рингсенд. Келли тоже по-прежнему нравился Дон. Счастливица! Она видела его не только летом, но еще и во время зимних и весенних каникул. Дон и Тоби учились в Оксфорде, потом нашли работу в разных городах, но всегда приезжали домой на праздники.
Любовь к Дону не омрачала отношения сестер, поскольку он не выделял ни ту, ни другую. Кроме того, девушки действительно были искренне привязаны друг к другу. Все оставалось неизменным в этом чудесном, тихом, зеленом уголке мира. Морин знала — что бы ни случилось, ее всегда ждут, ей всегда рады в Кормак-Холле.
Хрупкое равновесие в отношениях четверки неожиданно нарушил Тоби. Лучший друг Дона, он всегда держался в его тени, и как-то так получилось, что никто особенно не интересовался его мнением, все решения за обоих обычно принимал Дон.
Два года назад, когда они снова все четверо собрались в Рингсенде, Тоби вдруг осмелился влюбиться в Морин. Ей это показалось смешным и нелепым. Тоби был славным мальчиком, но она никогда не воспринимала его всерьез.
И, тем не менее, дремлющие чувства всей четверки вдруг пробудились и пришли в движение. Дон начал оказывать знаки внимания Келли. Морин ревновала и страдала. Тоби тоже страдал. Келли уже не была уверена, что Дон ей все еще нравится, но продолжала кокетничать с ним. В общем, лето выдалось бурное.
Осенью все разъехались, в Рингсенде осталась одна Келли. Морин уезжала с ужасным чувством — впервые в жизни ей не хотелось здесь остаться. Потом ее закрутили разные дела в Дублине. Она по-прежнему перезванивалась с Келли, но прошлым летом так и не приехала в Рингсенд. И Дон, как выяснилось из телефонного разговора, тоже.
А когда умер отец, Морин стало не до сердечных переживаний. Казалось, все детские привязанности навсегда ушли далеко в прошлое. Так она Келли и сказала, когда та приезжала на похороны вместе со своими родителями. Они очень помогли Морин, а потом звали ее с собой, но она тогда не поехала. Она еще не понимала, как сильно переменилась ее жизнь.
Потом ее неожиданно разыскал Тоби. Наверное, он надеялся, что в отсутствие Дона она обратит свое внимание на него. Он так нежно ухаживал за Морин, так поддерживал ее после смерти отца, что в какой-то момент она вдруг поверила, что сможет быть счастлива с ним, и ответила согласием на его предложение руки и сердца.
Но, к счастью, она вовремя поняла, что по-прежнему видит в Тоби только друга, и разорвала помолвку. Между ними произошла тяжелая сцена. Тоби пришел в отчаяние, сказал, что она разбила ему жизнь, выбежал из комнаты. Морин было очень жаль Тоби, но она ничем не могла ему помочь. Она даже себе помочь не могла.
Она совершенно не представляла, как жить дальше. Келли, тетя Пегги и дядя Брайан звали ее к себе. Но Морин все не решалась навсегда оставить Дублин. А не так давно Келли в телефонном разговоре вдруг обмолвилась, что Дон вернулся в Рингсенд. И сердце Морин дрогнуло. А вдруг? Вдруг он все-таки влюбится в нее?
Она еще сомневалась какое-то время. Но когда все было продано, когда она очутилась совершенно одна в пустой квартире, Морин вдруг поняла, что есть только одно место на Земле, где ей хочется оказаться и где ей будут рады. Это Кормак-Холл.
— Эй! Есть тут кто-нибудь?
Морин поставила тяжелую сумку на пол и с удивлением огляделась. Входная дверь распахнута настежь… То, что ее никто не встретил на станции, понятно. Она и не предупреждала о своем приезде. Но почему никто не вышел на ее голос? И что здесь вообще происходит? Морин недоуменно нахмурилась. Какой-то праздник? Что-то она не припоминала…
Наверху раздались звонкие голоса и быстрый топот. Морин вскинула голову. Наконец-то! Кажется, это Келли. Да, точно.
Источник